Часть 5.  Был в нём уверен государь

7 ноября 1824 года жители центральной части Санкт-Петербурга, разбуженные страшным грохотом ломающихся строений, шумом воды и воем ветра, поспешили к окнам. Их взору предстала ужасная картина: почти все мосты сорваны, фонарные столбы и сторожевые будки снесены, на улицах в полузатопленном состоянии плавали около двухсот мелких и средних морских судов. Столица подверглась небывалому доселе наводнению. «И всплыл Петрополь, как Тритон, по пояс в воду погружён», – так описывал А.С. Пушкин это стихийное бедствие в поэме «Медный всадник».

Александр I, потрясённый картиной разрушений, в первую очередь вызвал к себе самых надёжных из своих генерал-адъютантов – командующего внутренней стражей Е.Ф. Комаровского, шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа и командующего резервной кавалерией Н.И. Депрерадовича. «Я призвал вас, господа, чтобы вы подали самую деятельную и скорую помощь несчастным, пострадавшим от ужасного вчерашнего происшествия, — и у него приметны были слёзы на глазах. — Я уверен, что вы разделяете мои чувства сострадания, — и продолжал говорить с таким чувствительным красноречием, что мы сами были чрезмерно тронуты», – так вспоминал об этом событии граф Е.Ф. Комаровский.

Указания императора были по-военному чётки и лаконичны: в столице, говоря современным языком, он ввёл чрезвычайное положение. Своих адъютантов назначил временными военными губернаторами (военными комендантами. – Н.С.) наиболее пострадавших от наводнения районов города, передав в их полное распоряжение местную полицию и воинские части. Финансовые вопросы также разрешил быстро, без обычных бюрократических проволочек: каждый из комендантов получил от министра финансов по 100 тысяч рублей – на первые, самые необходимые расходы.

Евграфу Федотовичу, которого царь почитал одним из самых честных, порядочных и исполнительных придворных, достался самый тяжёлый участок – Петербургская сторона. Современники, пережившие страшный удар стихии, свидетельствовали: «Нигде бедствие не было столь ужасно, как на Петербургской стороне. И вообще в местах низких, заселённых деревянными строениями. Там большая часть домов была повреждена. Иные смыты до основания, все заборы ниспровергнуты и улицы загромождены лесом, дровами и, даже, хижинами...».

Комаровский вместе с офицерами внутренней стражи уже на следующий день организовал широкомасштабную спасательно-поисковую операцию: приданными ему силами из военных и бригад добровольцев незамедлительно начал разбор завалов и извлечение пострадавших, разослал нарочных в близлежащие деревни, чтобы немедленно возвратить в город стекольщиков, печников и плотников, которые по случаю наступления зимы и отсутствия заказов разошлись по домам, развернул кухни по приготовлению горячей пищи и раздачу её жителям.

Для обеспечения порядка и предотвращения мародёрства расставил караульных от внутренней стражи. В казармах Петербургского внутреннего гарнизонного батальона учредил швальню – пошивочную мастерскую, где нижние чины внутренней стражи в больших количествах изготавливали армяки, тулупы и прочую одежду, которую тут же раздавали нуждавшимся жителям.

Часть 3.  Генерал-адъютант императора

Казалось бы, всё у генерала складывается как нельзя лучше. Но уже в мае 1800 года Комаровского неожиданно отправляют подальше и от двора, и от столицы. Он получает назначение военным комендантом пограничной Каменец-Подольской крепости, куда «непременно выехать был обязан незамедлительно». Вокруг Павла I сгущались тучи заговора, и он чуть ли не в каждом придворном видел изменника…

Император вскоре действительно погибает от рук заговорщиков. Но, несмотря на весь трагизм сложившейся ситуации вокруг престола, начало правления его сына Александра I ознаменовывается крупными преобразованиями во всех областях государственного управления. Молодой царь окружает себя надёжными людьми – сторонниками намеченных реформ, и спешно возвращает в столицу Евграфа Комаровского. Он безгранично доверяет ему и зачисляет в свою свиту генерал-адъютантом.