Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, матушка Александра I, которая занималась благотворительностью, также выделила графу большую сумму денег, часть которой он сразу же распределил между остро нуждавшимися, а другую – передал священникам и церковным старостам – для «подавания милостыни бедным и нищим».

Комаровский, имея большой организаторский опыт, и на этот раз успешно справился с возложенными на него задачами. Графу удалось сдержать взвинчивание цен на товары первой необходимости, которые дельцы-торговцы пытались раздуть до запредельных размеров. В районе стихийного бедствия заботами Комаровского и подчинённых ему офицеров не было допущено возникновения эпидемий. А такая опасность была: после спада воды в домах и на городских улицах осталось немало тел петербуржцев, погибших во время наводнения.

Переданные в подчинение военному губернатору воинские подразделения и сформированные строительные бригады из местных жителей днём и ночью разбирали завалы, восстанавливали мосты, ремонтировали пострадавшие жилые дома и возводили новые жилища. Неустанно наблюдая за ходом восстановительных работ, императорский генерал-адъютант особо зорко следил за тем, чтобы в карманах подрядчиков и чиновников, ответственных за те или иные спасательно-восстановительные мероприятия, ни гроша казённого не осело, а всё пошло в дело.

Спустя несколько месяцев после наводнения Петербургскую сторону столицы посетил сам государь, который, по воспоминаниям Комаровского, «приятно был удивлён... найдя всё восстановленным и в лучшем, нежели прежде, виде и в такое короткое время...». Александр I не ошибся в своём выборе, когда поручал командующему внутренней стражей приводить в порядок наиболее пострадавший от наводнения район столицы.

В награду «за скорые и деятельные меры в... подании первоначальной помощи жителям» и ликвидации последствий наводнения, император с чувством удовлетворения и благодарности удостоил графа особой, личной награды — осыпанной бриллиантами золотой табакерки с портретом августейшей особы. Так самодержец отмечал приближённых, заслуживающих его особенное благорасположение за государственный подход к порученному делу, бескорыстную службу и усердие.

Часть 6.  За человеколюбивые поступки

Подстать своему командующему так же решительно и самоотверженно действовали при чрезвычайных обстоятельствах его подчиненные – офицеры и нижние чины внутренней стражи, которым в российских провинциях приходилось бороться с пожарами, последствиями наводнений и разрушительных ураганов. В глубинке они очень часто первыми вступали в борьбу со стихией. И почти всегда – с риском для жизни
Генерал Е.Ф. Комаровский, долгие годы возглавлявший внутреннюю стражу, был убеждён, что каждый самоотверженный поступок, совершённый его подчиненными, должен быть по достоинству вознаграждён. По его мнению, «наперёд следовало отмечать» служивых из нижних чинов, и тех офицеров, что вышли из солдатских рядов. Отмеченные вниманием начальства, они и в дальнейшем служить будут «усерднее и ревностнее втрое».

В 1818 году Александр I учредил особую награду – медаль с многообещающим названием – «За спасение человечества» (аналог современной медали «За спасение погибавших»). Она чеканилась двух видов – золотой и серебряной, носилась на шейной ленте ордена Святого Владимира и вручалась «за подвиги человеколюбия с риском собственной жизнью». Этот знак отличия, как никакой другой, подходил для награждения воинов внутренней стражи.

К примеру, в ноябре 1823 года генерал Е.Ф. Комаровский донёс начальнику Главного штаба о том, что во время сильного пожара в одном из сёл «унтер-офицер Муромской инвалидной команды Иван Давыдов, возвращаясь с пятью рядовыми из города Вязники, куда препровождал арестантов, несмотря на величайшую опасность, вынес из двух домов, пламенем уже объятых, трёх малолетних ямщичьих детей и спас от пожара принадлежащее ямщикам имущество». В заключение генерал ходатайствовал о поощрении бесстрашного унтер-офицера.

Император Александр I, восхищённый самоотверженностью и бесстрашием стражников, повелел наградить решительного унтер-офицера серебряной медалью с надписью «За спасение человечества» и сверх того от себя лично распорядился выдать отважным борцам с огнём денежное вознаграждение: Давыдову 100 рублей, а рядовым – по 25 рублей.

Надо полагать, что унтер-офицер, отмеченный милостью самого государя, с особой гордостью носил «при парадном мундире» заслуженную награду. Ведь тогда медали были редкими и вызывали у окружающих уважение и почтение. Что касается денежного вознаграждения, то неожиданно свалившиеся суммы были просто огромны. В те времена 100 рублей составляли около половины годового жалованья младшего офицера!

Аналогичное стихийное бедствие – сильный пожар, случилось в 1824 году в городе Луцке. О самоотверженных действиях местных стражников в борьбе с огнём сообщал Е.Ф. Комаровскому начальник 12-го округа внутренней стражи генерал-майор А.Ф. Красавин: «Начальник Луцкой команды, подпоручик Лялин, во время пожара, не взирая на опасность высоты и объятие пламенем крыши на церкви Покрова Святой Богородицы, взошёл наверх с 6-ю рядовыми той же команды и не допустил сию церковь сгореть, через что находившиеся в смежности с оною обывательские дома, остались неповрежденными и весь пожар, угрожавший при бывшем тогда сильном ветре дальнейшим распространением, благоразумным его распоряжением и принятыми мерами при содействии нижних чинов вверенной ему команды совершенно был прекращён».

Комаровский, восхищённый мужеством и бесстрашием своих подчинённых, навёл справки об отважном и распорядительном офицере и с удовлетворением выяснил, что согласно формуляру, тот был «из солдатских детей». Службу начинал рядовым, вышел в унтер-офицеры, участвовал в сражениях с французами в Пруссии – при Прейсиш-Эйлау и Фридланде, воевал со шведами в Финляндии, за боевые отличия получил чин прапорщика. В Отечественной войне 1812 года отмечен орденом Святой Анны 4-й степени за то, что проявил себя «особою храбростию» в сражении у села Красное под Смоленском. Затем, уже в чине подпоручика, участвовал в заграничных походах русской армии и взятии городов Реймса и Парижа.

В 1814-м боевого офицера по болезни отправили «в гарнизонную службу» – сказались боевые походы и ранения – и назначили начальником Луцкой инвалидной команды. И здесь бывалый воин продолжал добросовестно служить Отечеству. Вот, например, как отзывался о подпоручике его непосредственный начальник полковник Яворский: «Осматривая Луцкую уездную инвалидную команду, нашёл её во всех частях исправною, нижние чины неусыпным старанием и деятельностью начальника команды подпоручика Лялина доведены до такого познания службы, какого только можно ожидать… Сверх того отличная исправность по службе и заботливость подпоручика Лялина о вверенной ему части, доказывается и тем, что с самого вступления его в командование оной… ни с места содержания, ни во время препровождения, ни одного арестанта упущено не было». Послужной список старослужащего офицера был отменным, а отзывы командования – превосходными.

Ознакомившись с представленными документами, Комаровский справедливо посчитал, что медали «За спасение человечества» для самоотверженного служаки мало, и одновременно представил его к производству в следующий чин – поручика. Мудрый генерал, сам отходивший около десяти лет в гвардейских сержантах, хорошо понимал, что лучшей награды для офицера, чем очередное звание, не существует.