Часть 1.

Под видом учений

Несколько лет тому назад при работе с архивными документами обратил внимание на короткую запись в историческом формуляре отдельного танкового батальона ОМСДОН имени Ф.Э. Дзержинского войск НКВД СССР: “С 1.08.1937 г. по 19.02.1938 г. в специальной оперативной командировке находился отряд, сформированный из военнослужащих батальона в составе 78 человек под командованием командира 1-го дивизиона капитана т. Хорькова”.

Тогда своей находке не придал особого значения, так как подразделения дивизии имени Ф.Э. Дзержинского нередко привлекались к выполнению различных “специальных”, “важных” или “особых” правительственных заданий. Но когда в 1996 году мне довелось встретиться и побеседовать с полковником в отставке Борисом Георгиевичем Князьковым (ныне, к сожалению, уже покойным), стало ясно, что за “оперативная командировка” скрывалась под короткой архивной записью. В беседе с ним открылись многие неизвестные факты и эпизоды по-своему уникального танкового похода в китайскую провинцию Синьцзян.

... В июле 1937 года командир Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения имени Ф.Э. Дзержинского войск НКВД комбриг П.Торощин получил конфиденциальное указание: с соблюдением строжайшей секретности подготовить танковое подразделение для участия в “длительных учениях в условиях горного лагеря”. Место и время проведения “маневров” не оглашались. Даже в Главном управлении пограничных и внутренних войск НКВД об истинной задаче танкистов-дзержинцев знали немногие.

Для укомплектования особого подразделения требовалось отобрать лучших командиров и красноармейцев, не только отличников боевой и политической подготовки, умелых специалистов своего дела, но, как подчеркивалось в распоряжении, “преданных делу Ленина—Сталина”, то есть политически благонадежных во всех отношениях. Из-за этого у дзержинцев возникал вопрос: почему всего лишь для участия в каких-то “учениях” такой строгий отбор и необычайная конспирация? Но вслух его никто не высказывал, так как в чекистских войсках все были приучены беспрекословно выполнять приказы и лишних вопросов при этом не задавать. Строгим критериям отбора кандидатов для участия в странных “учениях”, по мнению командования, отвечало несколько офицеров-танкистов. Среди них — Борис Георгиевич Князьков, тогда молодой лейтенант, командир танкового взвода одного из полков дивизии имени Ф.Э. Дзержинского.

***

Биографическая справка. Борис Георгиевич Князьков родился в 1914 году в семье крестьянина Смоленской губернии. После окончания семилетки уехал к родственникам в Москву с целью продолжения образования. В столице увлёкся игрой в футбол, был приглашен в одну из команд спортобщества “Динамо”. По ходатайству динамовского руководства зачислен воспитанником автобронедивизиона ОДОН имени Ф.Э. Дзержинского войск ОГПУ. Проявил себя не только в спорте, но и в овладении боевой техникой. В 1931 году направлен на учёбу в Харьковскую школу погранохраны и войск ОГПУ, после успешного окончания бронетанкового отделения которой возвратился в дивизию имени Ф.Э. Дзержинского.

Отдельную сводную танковую роту сформировали в сжатые сроки. Её боевой состав даже по нынешним меркам оказался довольно внушительным: три взвода по пять легких скоростных танков БТ-7А плюс танк этой же серии для командира роты, а также разведвзвод — это ещё пять плавающих танков Т-38. Всего 21 танк — весьма мощный бронированный кулак, способный нанести сокрушительный удар не только по условному, но и по реальному противнику.

Кроме того, в состав роты были включены передвижная ремонтная мастерская, автомобильная радиостанция с экипажем и саперный взвод. Ко всему прочему танкистам придавалось необходимое количество грузового автотранспорта — для перевозки личного состава, имущества, продуктов питания, горюче-смазочных материалов и боезапаса.