Часть 1.

Во время бала, данного одним из осенних вечеров 1853 года наместником императора Николая Павловича в Таврии князем Меншиковым, тот попросил командующего Черноморской эскадрой вице-адмирала Нахимова уединиться с ним для неотложной беседы:

— …Только что прибыл курьер из Петербурга: Его Величество окончательно решил начать наступление в Молдавии и Валахии. Нет необходимости вам пояснять, как это повлияет на наши и без того наисквернейшие отношения с Константинополем. — Вы осведомлены более меня, что за Турцией стоят французы с англичанами, также весьма мало заинтересованные в нашем усилении на Дунае, Балканах, Чёрном море и в Кавказском крае. Флот у них большей частью паровой, стало быть, поспеши они на подмогу туркам, так скорее нас окажутся в Мраморном море, а значит, и в Босфорском проливе. Дабы воспрепятствовать означенной угрозе для юга России, приемлемым нахожу один выход — прямой удар по турецкой эскадре и фортам на Босфоре. Укрепившись там, мы станем достаточно сильны, чтобы отразить любую попытку даже соединённого флота европейских держав поддержать султана на вероятных как черноморском и дунайском, так и кавказском театрах военных действий.

— Сколь-нибудь основательное соглашение Британии и императора Людовика-Наполеона невозможно в самой своей сути. — Ваша светлость… Ежели мы в самое что ни на есть ближайшее время предлагаемый мною план не осуществим, то враждебная России коалиция будет образована непременно, и неприятель сам атакует нас!

***

Действия против турецких войск и флота в Молдавии, Валахии, на Кавказе и черноморских коммуникациях последовали в октябре того же, 1853 года. Дерзкая идея Нахимова принята не была, его блистательная победа над эскадрой Осман-паши в Синопской бухте, одержанная месяцем спустя, лишь окончательно озлобила императора Франции Наполеона III, а с ним и премьер-министра Великобритании Дизраэли. Стамбул, в подтверждение предостережений Нахимова, недолго оставался один на один со своим опасным противником — в феврале 1854 года союзный англо-франко-турецкий флот блокировал черноморское побережье России, подверг бомбардировке Одессу и другие малороссийские порты.

С мая по август того же года британцы и французы нанесли серию ударов по русским портам и островным укреплениям на Балтике, беломорскому Соловецкому монастырю, прибрежным поселениям в Онежском заливе, Петропавловску-Камчатскому. Российский монарх оказался в межевропейской изоляции. Зашевелилась Швеция, узрев для себя территориальные перспективы в российской Балтике. Ещё вчера вполне лояльная Пруссия вдруг выстроила холодную гримасу. Австрийцы, изначально тревожно взиравшие на успехи Паскевича в Молдавском и Валашском княжествах, после форсирования русскими авангардами Дуная недвусмысленно подтянули в Буковину и южную Трансильванию почти всю свою армию, вынудив графа Эриванского к началу сентября 1854-го с бессильным негодованием ретироваться за Прут. Таким образом, российским войскам пришлось оставить ранее занятые ими Валахию и Молдавию.

Главной беды ждали недолго. В сентябре головная неприятельская эскадра с первыми десантными батальонами бросила якоря на рейде Евпатории. В течение двух последующих недель ещё свыше 350 кораблей доставили на крымское побережье около 62 тысяч солдат и офицеров объединённого франко-англо-турецкого экспедиционного корпуса. Так началась 349-дневная битва за главную базу российского Черноморского флота — Севастополь. Позднее к интервентам присоединится 15-тысячный армейский контингент Сардинского королевства — ещё одного, правда, крошечного, европейского “шакала”, решившего сыграть символическую партию в “крымской” игре.